1894. Часть 1 (СИ) - Страница 42

- Снежная королева, - вырвалось у Ершова.

Взгляд у Джулии стал еще более строгим, ледяным.

"Как она играет это! Богиня! Английская королева! Интересно, а пользоваться столовыми приборами она умеет? Нужно устроить представление!" - загорелся Ершов глупой идеей, решив заказать набор блюд с максимальной сменой ложек и вилок, в ресторане делали их раскладку стандартно, вне зависимости от порядка подачи блюд.

Однако Ершова ждал облом, Джулия сама заказала себе самое простое блюдо: "Беф а ля Строганов", соблазнившись названием, и отказалась даже от десерта.

- Где же этот "живой звук"? - девушка вывела Николая из состояния созерцания её красоты.

Ершов вскочил, как ужаленный. Другая девушка рассмеялась бы, увидев виноватое выражение лица кавалера, но Джулию это лишь раздражало.

"Стерва", - подумал официант.

- Наш музыкант пьёт первый утренний ... "кофе" на кухне. Я его потороплю, - прошептал официант Ершову, тот благодарно кивнул.

Поведение Джулии казалось Николаю совершенно обычным, он привык к стервозной манере девушек конца двадцатого века.

Испанец на самом деле виртуозно играл на гитаре, а его голос завораживал.

Официант принес бефстроганов с овощами по-французски, и очень не вовремя, мешая гостям слушать музыку, начал рассказывать о новом блюде: "Граф Строганов, как и многие вельможи России, будучи весьма и весьма состоятельным человеком, держал "открытый стол", на который мог зайти любой образованный и прилично одетый человек ..."

Джулия с большим достоинством прервала официанта, и прогнала его на кухню за чаем.

"Редкостная стерва", - подумал официант. Его опыту следовало доверять.

Вкусный душистый чай, и прекрасная волнующая музыка привели девушку в мирное настроение.

"Приятный мужчина, этот мистер Ершов! Нет, юноша, до мужчины ему пока далеко", - подумала Джулия, поедая "шампанские трюфели", которые Николай заказал себе к чаю. В США именно Ершов считался "изобретателем" трюфелей. Он открыл маленькую кондитерскую, в которой шоколадный корпус конфеты наполняли пралине, различными кремами и ореховой пастой. Месяц спустя кондитерская выросла в "фабрику". Трюфели шли нарасхват, и не столько из-за своей новизны, сколько по причине невиданных ранее маркетинговых технологий. Любой житель конца двадцатого века привык к натиску рекламы, он знает столько о методиках эффективных продаж, что специалисты по продвижению товаров 19 века перед ним дилетанты.

* * *

За ужином отец Джулии спросил:

- Что собой представляет этот хваленый мистер Ершов?

- Хваленый кем, папа?

- Я случайно встретил в пивной твоего шефа, - смутился отец.

- И он "случайно" рассказал тебе о ленче?

- Ты делаешь из нас каких-то сплетников! - негодующе повысил голос отец.

- Ладно-ладно, - махнула рукой мать Джулии, - все знают, что мужчины не прочь перемыть нам, женщинам, косточки. И крайне заинтересованно уставилась на любимую дочку.

- Богатый, во всяком случае, денег не считает. Не умеет держать себя в "обществе", хотя, безусловно, образован. Думаю, что он из сельской глубинки, его крайне раздражает запах дыма от сгоревшего угля. Ершов называет его "смог". Его английский ужасен. Знает много интересного..., но не для дам, и даже не для меня. Шутит непонятно, глупо, не смешно.

- Нашелся мужчина, в компании которого наша слишком умная дочь почувствовала себя ..., как бы это сказать, чтобы не обидеть..., - засмеялся отец.

- А как он выглядит внешне? - спросила мать.

Джулия скривилась:

- Он веселый и радостный, похож на папу, только выше ростом и волосы светлее.

- Вот, значит, как? Экая неприятность! На меня похож! - делано возмутился отец. На это никто не обратил внимания.

- В воскресенье мы пойдем на музыкальное представление "Злодей-мошенник". Мистер Ершов называет его "мюзикл". Папа, ты мог бы пожалеть меня, пять часов безвкусицы, смесь французского романтического балета и мелодрамы по мотивам "Фауста" и "Волшебного стрелка".

- Я смотрел этот спектакль двадцать лет назад. Прелестно! Ураган в горах Гарца, шабаш ведьм, балет драгоценных камней, карнавал, маскарад, ангелы, уносящиеся на небеса в позолоченных каретах и балетная труппа, состоящая из ста красавиц-блондинок...

- ... облаченных в прозрачные, телесного цвета костюмы и чулки-паутинки!!! - остановила восторги отца мать Джулии.

- А через неделю мы пойдем на "Хампти-Дампти", - сообщила Джулия.

- Ошеломляющее зрелище! Сверкающий в лунных лучах замерзший пруд, по которому скользят конькобежцы. Песни и танцы. Акробаты, канатные плясуны и фокусники, - порадовалась за Джулию мать, - Жаль, что мне с галерки не всё было видно.

- Завтра вечером опера, послезавтра мистер Ершов ведет меня в музей.

Джулии всё это не очень нравилось, но ей надоело смотреть на подружек, которые хвалятся, то подарком, то приглашением в парк на каток, а, то и посещением острова близь Манхэттена, где установлена статуя Свободы.

Джулии хотелось самой стать центром внимания, ощутить восторг и зависть подруг.

* * *

Пока Ершов покупал здание мастерской, оборудование и инструменты, нанимал рабочих и инженеров, времени у него было достаточно, чтобы каждый день вечером провожать Джулию домой, или водить её в ресторан. Как только в мастерской развернулось производство тракторов, Ершов стал пропадать там до позднего вечера, часто ночуя в кабинете, чтобы не тратить время на дорогу. Служанку он перевел на завод, где она поила его огромными порциями кофе, а в обед кормила горячим борщом и котлетами. Собственно, способность варить борщ была главным критерием в выборе служанки, и то, что тридцатилетняя вдова с тремя детьми оказалась чистоплотной и трудолюбивой Ершова приятно обрадовало. Мария начала командовать своим хозяином день на третий, как только поняла, что Николай доволен её работой. Ершова обязали купить галоши, чтобы Мария могла следить за его обувью. Николай стал мыть руки щеточкой, иначе под ногтями оставались солидол и металлическая пыль. Он был вынужден переодеваться и менять сапоги, возвращаясь из цеха в кабинет. Во время запуска производства тракторов Ершов спал часа по четыре, перестал делать зарядку, не встречался с Джулией, даже с друзьями он по-человечески "посидел" лишь в день их приезда, а потом впряг их в работу, и разговоры касались только дела. Зато обеды Марии он не пропускал. Сергей и Володя давно знали кулинарные пристрастия Николая и, молча, посмеивались.